Красный Бубен - Страница 191

191

Из-за колонны вышел отец Харитон. Леня поцеловал батюшке руку.

– Здравствуй, Леонид, – батюшка положил руку Лене на плечо.

– Здравствуйте, батюшка, – Леня опустил глаза.

– Ну, пойдем, раб Божий, – отец Харитон похлопал Леню по спине. – Пойдем ко мне в кабинет, будет у нас с тобой беседа.

Отец Харитон позвонил вчера Лене и попросил подъехать для разговора. Леня понял, что разговор будет серьезный, что отец Харитон собирается проверить Леню, насколько он, Леня, привержен православной церкви.

Проходя мимо ящика «НА РЕМОНТ…», Леня вытащил лопатник и бросил в ящик еще сколько-то гринов, не считая. Отец Харитон одобрительно кивнул:

– Не оскудеет рука дающего. И воздастся дающему еще больше, чем берущему…

Они прошли в батюшкину комнату. Это была небольшая, двенадцать квадратных метров, келья с чисто выбеленными стенами. В углу висела икона. У окна стоял черный стол. На столе – чугунная чернильница в виде храма Христа Спасителя.

Отец Харитон прошел за стол, сел на стул и жестом пригласил Леню присесть на стул перед столом. Леня выдвинул черный стул с обитым кожей сиденьем, сел, положил руки на колени.

– Чайку не желаешь? – предложил батюшка.

– Не откажусь, – Леня кивнул.

Отец Харитон поднял телефонную трубку, набрал три цифры:

– Танюша, чайку нам принеси пожалуйста, – он положил трубку на рычаг.

Телефонный аппарат у батюшки тоже был особенный, как и чернильница. Трудно сказать, что в нем такого особенного, но сразу видно – вещь необычная и качественная. Да и какая же еще могла быть вещь у батюшки? Уж кому-кому, считал Леня, а таким людям, как святые отцы, положено иметь самое лучшее, чтобы в их деятельности не случалось досадных сбоев из-за технической ерунды. Иногда недалекие люди упрекают отцов церкви за излишнюю роскошь, эти люди просто не могут понять, что в таком деле как спасение душ нельзя пользоваться некачественными средствами, – уж слишком много поставлено на кон.

Батюшка вытащил из стола листок бумаги с выдавленными по углам крестами, достал из прибора ручку MONBLAN, снял колпачок, приготовился что-то написать, но раздумал, надел колпачок и положил ручку на лист бумаги.

– Ну… Леонид… давай тогда сначала поговорим, а потом уж… не знаю, сможешь ли ты взяться за это дело…

– Да я ж… – Леня развел руками, – за ваше дело, да не взяться?.. Это ж… что?.. Я уже согласен… Всё… договорились…

Отец Харитон посмотрел на Леню внимательно.

– Ты же даже не знаешь, что я тебе буду предлагать, а уже соглашаешься…

– Да чего бы не предлагали, я того… Хотите, из окошка прыгну?!

– А вот этого я и опасаюсь, что не думаешь ты, когда увлекаешься… Больно опрометчив… А к такому делу нужно подойти с головой… И осторожно очень. Потому что можно и самому голову сложить, и делу повредить конкретно…

Леня подался вперед и положил локоть на стол, показывая, что он воспринял замечания и теперь внимательно слушает и сделает всё именно так, как отец Харитон велит.

Отец Харитон взял в руки четки.

Отворилась дверь, и в комнату прошла сестра Татьяна с подносом. На сестре была надета белая косынка и длинное темное платье с фартуком. Леня машинально отметил, что девушка молодая и симпатичная, но одевается не сексуально. И тут же устыдился своей мысли и порозовел. Лене показалось, что его греховная мысль не осталась незамеченной отцом Харитоном. Отец Харитон сдержанно улыбнулся и погладил большим пальцем четки.

Татьяна поставила на стол поднос. На подносе стояли большой пузатый керамический чайник, два стакана в подстаканниках, сахарница, блюдце с дольками лимона и сушки. Девушка налила чай в стаканы.

– Спасибо, Танюша, – отец Харитон кивнул головой.

Татьяна поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь. Отец Харитон положил в стакан дольку лимона и три куска сахара.

– Эх! От всего отказаться могу! А вот к чаю несладкому никак не привыкну!.. – Ложка застучала по стенкам стакана.

Леня тоже положил себе лимон и сахар. Он вообще-то пил без сахара, но после таких слов пить без сахара было как-то неправильно. Гордыня…

– Вот у меня к тебе, Леонид, какое дело, – отец Харитон отхлебнул из стакана. – Божественно! – он чмокнул, взял сушку, разломил ее в кулаке на четыре части, одну часть положил в рот и хрустнул. Леня тоже взял сушку. – Вот какое дело, – повторил еще раз отец Харитон. – М-м-м… – Леня понял, что разговор будет серьезный, потому что таких длинных предисловий отец Харитон никогда не делал. – М-м-м… – Батюшка наморщил лоб, положил себе в рот еще четверть сушки и пожевал. – Вот что… Как ты, Леонид, сам видишь… да и мы с тобой много об этом беседовали… на православие идет большое наступление… К сожалению, Россия стала местом, где укореняются сейчас самые отвратительные, самые злобные, самые антиправославные секты. Они копят силы и мечтают расправиться с верой…

Леня кивнул:

– Конечно, вижу. Больно на это смотреть, отец Харитон. Иногда, когда дела делаю… ну… приходится встречаться со всякими такими организациями… бизнес, – Леня развел руками, извиняясь перед отцом Харитоном. – Вижу, что они творят, понимаю это… Хочется иной раз по-мужски с ними поговорить, но останавливаю себя – может, это не по-христиански…

– Понимаю, – отец Харитон кивнул. – Человек ты серьезный. И к вере вовремя обратился, когда вера наша сильно нуждается… чтобы русские вернулись к ней… и она бы помогла русским выстоять, а русские люди отстояли бы веру… свою исконную веру. Человек без веры, как сосуд пустой, – отец Харитон постучал ложкой по стакану. – Вроде звучит, – он еще раз постучал, – а внутри пусто. А антихрист, он только и ждет, чтобы свободное место заполнить… А надо, – отец Харитон поднял ложку над стаканом и покрутил ее, – чтобы содержание было хорошее, Божественное, и чтобы для антихриста места там не оставалось.

191