Красный Бубен - Страница 168

168

– Подержи меня за ноги. Я должен достать деда.

Ирина кивнула, нагнулась и крепко ухватила Юру за лодыжки. Мешалкин перегнулся вниз настолько, что смог пальцами дотянуться до руки Абатурова.

– Еще чуток опусти! – попросил он Ирину.

Ирина немного подалась вперед.

Юра уже готов был перехватить руку Абатурова, но тут конструкция, на которой висел дед, не выдержала. Доска выскочила из гвоздя и полетела вниз. Юра сделал отчаянный выпад и успел перехватить деда Семена за рукав пиджака. Рука Абатурова проскочила в рукав и выскочила из него. Деда Семена качнуло и крутануло против часовой стрелки. Он повис на одном рукаве пиджака. Руку в пиджаке вывернуло назад, и дед застонал от боли. Но все-таки он не упал. С Божьей помощью он продолжал висеть и крутиться.

Шкатулка вывалилась из кармана и полетела вниз! Она летела, переворачиваясь в воздухе, поблескивая своими полированными гранями. Она падала и падала! Она ударилась о стенку, отлетела в сторону, ударилась о козырек над крыльцом, отлетела и упала в траву в нескольких метрах от Мишки Коновалова.

– А-а-а! – закричал дед Семен. – Шкатулку упустили! – Он дернулся и сполз еще ниже.

Ирина поползла на животе к краю. Ее охватила паника. Это конец, – пронеслось у нее в голове. – Сейчас мы все трое сорвемся вниз, и если не разобьемся насмерть, то нас закусают! А если не закусают и не разобьемся, то я останусь инвалидом на всю жизнь и буду ездить на коляске! Прощай, молодость! Почему-то ей не приходило в голову, что она может просто разжать руки и выпустить Мешалкина ноги. Может, в ее голове и проскочила такая мысль, но она там не задержалась и была полубессознательно отброшена подальше. Ирина завертела головой, ища глазами, за что бы зацепиться. Вот оно! Ирина просунула кроссовку в кольцо, за которое упавший колокол крепился к потолку. Сползание прекратилось. Но вытянуть назад двух здоровых мужчин сил не было. Силы кончались. И теперь Ирина молила Бога, чтобы только продержаться подольше.

7

Алик Хайбулин увидел, как на земле что-то ярко вспыхнуло. Что-то взорвалось там, на земле. И сердце летчика почувствовало беду. За несколько минут до взрыва Алик слышал в наушниках, как полковник Иншаков безуспешно пытается связаться с Максимом Черновым. Алик и другие летчики тоже пытались, но Чернов молчал. И теперь Хайбулин увидел взрыв. Внутри всё похолодело. Чернов был лучшим другом Хайбулина. Все летчики крепко дружили, но с Максимом у них были особые отношения. Они вместе закончили харьковское летное училище, вместе воевали в одной из горячих точек, вместе попали в одну часть, и всегда выручали друг друга.

Хайбулин закусил губу. Неуравновешенные люди, особенно женщины, когда происходит что-то неотвратимое, начинают бессмысленно причитать, охать, говорить – что же это случилось, как же это произошло и что же теперь будет… Но Хайбулин молчал. За его молчанием скрывалась адская боль, которую способны испытывать и терпеть только самые сильные натуры.

Хайбулин надавил на штурвал, и машина плавно начала снижаться к месту взрыва.

Что-то щелкнуло в наушниках, и сквозь помехи и треск до него донесся голос полковника Иншакова:

– Хайбулин! Хайбулин!

– Да, товарищ полковник… Вижу взрыв.

– Какой, мать их, еще взрыв?!

– Не могу знать точно, но похоже… Чернов это…

– Ты что заливаешь, татарская морда?! – неожиданно рявкнул полковник. – Чернов десять минут назад вернулся на аэродром!

– Как вернулся?! – у Хайбулина отлегло от сердца. Он сразу простил полковника за татарскую морду.

– Вот так! Вернулся и всё о тебе доложил!

– Что доложил? – не понял Алик.

– А то ты не знаешь?! – усмехнулся полковник. – Насреддин Талибыч!

Если бы не гермошлем, у Алика, наверное, отвисла бы челюсть.

– Вот так-то! – продолжал полковник. – В Афгане был?! Был! Снюхался с исламистами?! Снюхался! А теперь всё то же самое, только на нашей территории!

– Чего на территории? – Алик совсем растерялся.

– Не хочешь сознаваться – не сознавайся! Мне это от тебя не надо! А кому надо – выбьют из тебя что надо! Шпион, понимаешь, херов!

– Кто шпион?!

– Ты! Мне про тебя Чернов всё доложил! Долго он тебя пас! Хоть ему и противно было с тобой, с чурбаном, возиться! Понабрали в армию чурбанов, понимаешь, и какой-то боеспособности добиться хотят! Готовься, супчик! Возвращайся, сдавай оружие и всё! Тебя уже ждут!

Хайбулин потерял контроль. Он смотрел перед собой остекленевшими, ничего не видящими глазами и давил на газ.

8

Леня Скрепкин с трудом открыл глаза и попытался приподняться. Он сел. Спина и затылок разламывались от боли. В голове гудело, будто он сидел внутри колокола. Колокол! Вот причина зверской боли. Леня прислонился затылком к холодному сплаву из чугуна и меди. Он приложил затылок чуть быстрее, чем было нужно, и колокол тихо отозвался, прибавив свое гудение к гудению в голове.

– Мама, – Леня обхватил голову руками. – Как же больно!

– Парни! – услышал он голос. – Парни! Я больше не могу!

Леня повернул голову и увидел Ирину, державшую кого-то за ноги. Кого она держит, Леня разглядеть не мог. Он не понимал, что происходит, – частично у него отшибло память. Но картинка, как в пазле, фрагмент за фрагментом, восстанавливалась.

Леня поднялся, шатаясь, подошел к Ирине сзади и заглянул вниз, чтобы посмотреть – что же она такое там держит. Ниже висел Мешалкин, а под ним висел дед Семен. Дед Семен висел на одном рукаве пиджака и крутился против часовой стрелки. Это напомнило Скрепкину обезьяний мост из книжки про Айболита.

168