Красный Бубен - Страница 154

154

– Петька, ты там жив!? – закричал Абатуров.

Никакого ответа.

Подбежал Коновалов. Он уже понял, что Петьку накрыло крышей.

– Спокойно! – приказал он. – Давай на раз-два, – и ухватился за крышу с одного конца. – Раз-два! Взяли!

Все разом схватились за крышу, приподняли ее и перенесли в сторону.

Петька лежал на спине, вытянув ноги. На груди он держал икону. Его глаза были закрыты. Но его грудь поднималась и опускалась.

Абатуров осторожно взял икону и поцеловал.

– Это икона чудотворная спасла Петьке жизнь!

– А как он на спину-то перевернулся? – спросил Мешалкин.

– Да как-то перевернуло его, – ответил Абатуров.

И тут все увидели, как на груди у Петьки расплывается багровое пятно…

2

Петька очнулся в Кремле. Это он понял, когда увидел перед собой Царь-пушку с ядрами и Царь-колокол с отбитым краем.

Мимо в «Чайке» проехал Брежнев. Брежнев помахал Петьке рукой и послал воздушный поцелуй.

Когда Петька увидел Брежнева, то сразу понял, зачем он, Петька, здесь находится. Он должен рассказать Брежневу, что Владимиру Семеновичу Высоцкому не дают жизни менты. И вот Петька пробрался в Кремль, чтобы доложить об этой несправедливости лично Леониду Ильичу, который, само собой, ни хера про это не слышал, чтобы Брежнев разобрался и поставил вопрос на Политбюро и кому надо навтыкал полны жопы огурцов.

Петька кинулся к «Чайке».

– Стой! Стой! – замахал он руками над головой.

Машина остановилась. Дверца раскрылась, и из машины вышел, запахивая на ходу пальто, Брежнев. Он был высок и похож на артиста Евгения Матвеева.

Брежнев подошел к Петьке:

– В чем дело, товарищ? – спросил он басом.

– Я, товарищ Леонид Ильич, сам из деревни приехал. Потому что не могу выносить несправедливость.

Брежнев нахмурил свои густые черные брови, вытащил из кармана кожаный блокнот и ручку с охрененным золотым пером. Он хотел было писать, но потом переложил блокнот с ручкой в левую руку, а правую протянул Петьке:

– Как вас зовут, товарищ?

– Петькой Угловым, – Петька пожал твердую, теплую и по-настоящему дружескую руку.

– Ну а я, вы знаете, Генеральный секретарь Политбюро ЦК КПСС. Вот что, товарищ Углов, – Брежнев провел ладонью по волосам, – а давайте-ка мы с вами не будем так вот посреди дороги общаться, а пройдем прямо ко мне в кабинет и там в деловой обстановке побеседуем.

– Согласен, – ответил Петька.

Брежнев сделал приглашающий жест рукой, они пошли в сторону Спасской Башни.

– А как же машина, Леонид Ильич?

Брежнев махнул ладонью:

– Пустое! Из Кремля не скоммуниздят. У меня тут целое МВД охраняет. Да и куда ты такую машину в СССР спрячешь? В стране должен быть порядок! Порядок и субординация. У меня в Кремле не поворуешь!

Они прошли через ворота с разноцветными узорами. За воротами бил золотой фонтан «Дружба народов» и ходили павлины. На голубых елях сидели мартышки. Жираф ел листья тополей.

Брежневу на плечо опустился разноцветный попугай, величиной со среднюю курицу. Брежнев погладил попугая пальцем по клюву.

– Каганович это. Мой любимый друг. По секрету тебе, товарищ Углов, скажу: он носит почту от товарища Фиделя Кастро, – Брежнев поднял попугаю крыло и вытащил из-под него свернутый в трубочку листок. Надел очки в золотой оправе, развернул листок, нахмурился. – Пишет товарищ Фидель, что американцы совсем оборзели и не считают нас за людей. Вот, – Брежнев ударил тыльной стороной ладони по листку, – пишет, что заслали они к нам шпиона бабу! Это ж форменное издевательство! Они думают, что мы такие лопухи, что нас и баба провести сможет!

– Ни фига себе!

– Вот тебе и ни фига себе! М-да… Нужно будет дать задание Андропову, чтоб разобрался с этой целкой американской. – Брежнев стряхнул с плеча Кагановича, и попугай перелетел на башню.

Углов задрал голову. Попугай сел прямо на рубиновую звезду и сказал: «Венсеремос».

Брежнев подошел к автомату с газированной водой, нажал на кнопку. Стакан наполнился газировкой с сиропом.

– Без денег работает? – удивился Петька.

– У меня тут всё бесплатно. На, пей, – Брежнев протянул Петьке стакан. – А я без сиропа себе налью.

Петька выпил. Такой сладкой газировки он в жизни не пил. Они подошли к высоченным дубовым дверям. По бокам стоял почетный караул в белых перчатках.

– Вот тут я и живу, – сказал Брежнев. Караул отдал честь.

– Вольно, – скомандовал Брежнев. Он вытащил из кармана связку ключей, нашел нужный и открыл дверь. – Проходите, товарищ. Со мной, – объяснил он караулу.

Широкая мраморная лестница была застелена красной ковровой дорожкой. Сверху, навстречу товарищам Брежневу и Углову, спускались две красавицы с огромными титьками и в кокошниках. Они несли хлеб-соль. У блондинки был черный хлеб, а у брюнетки – белый.

– Ты с каким хлебом? – спросил Брежнев Углова.

– С черным.

– А я с белым привык.

Они отломили от караваев, макнули в соль и съели. Потом девушки поцеловали их в губы, и у Петьки встал.

Брежнев отпер ключом кабинет и пригласил Петьку пройти.

Кабинет у Брежнева оказался очень большой. Стены были обшиты дубовыми панелями. В дальнем конце стоял огромный стол под зеленым сукном. На столе стояли чугунная чернильница в виде Кремля, глобус, хрустальный графин, два стакана в серебряных подстаканниках. На одной стене висели портреты Ленина, Сталина, Ельцина и Горбачева. Другую занимал стеллаж с книгами. На третьей стене висел ковер, а на ковре висели сабли, кинжалы, ружья и пистолеты.

– Ух ты! – восхитился Петька.

– Нравится? – спросил Брежнев.

Петька кивнул.

154